25 лет после путча
Теперь я могу как журналист гордиться тем, что 22 августа 1991 года оказался в Москве. Мы, студенты, работали в то лето проводниками, и поезд на несколько часов привёз нас в эпицентр зарождающейся новой истории России. Честно говоря, смутно помню детали той ночи. Но одно впечатление врезалось в память. По грязным улицам бродят толпы пьяных людей с российскими триколорами и дикими глазами – торжествующие победители, «защитники российской демократии». Признаюсь, до того дня демократию я представлял несколько иначе. Зато все последующие события уже не были для меня большим сюрпризом.
Это вовсе не значит, что мне милее люди из ГКЧП. Это говорит лишь о том, что всякое упрощение даёт искажение реальной картины. «Левада-центр» уже много лет проводит соцопросы, выясняя отношение россиян к путчу и последовавшим событиям. Людей спрашивают, что это вообще было, кто был прав в те дни, вышли бы они сегодня защищать российскую демократию, правильным ли путём пошла страна, начиная с августа 1991-го? Вероятно, социологи лучше знают, как формулировать вопросы. Однако наша недавняя история характерна ещё и тем, что в ней трудно найти даже не бесспорные события, а однозначное толкование понятий. Каждый в зависимости от своего опыта и мировоззрения будет отвечать на разные вопросы, если, скажем, в нём фигурирует слово «демократия» или словосочетания вроде «распад СССР» или «советские порядки».
Вот, скажем, я убеждён, что Сумин был демократом. Причём, скажем так, естественным демократом, в том смысле, в котором демократия есть учёт мнения народа в политике и уважение к людям. Это у Петра Ивановича было если не врождённым, то естественно приобретённым, взятым из того уклада жизни, в каком он был воспитан. Но ведь в нашем лексиконе ещё из тех самых 90-х существует слово «демократ» (именно так, в кавычках), которое означает совсем иное…
Или вот человека спрашивают о направлении, в каком идёт страна с 1991 года. Если он, отвечая, думает про свой разграбленный завод или разорённый колхоз – это один ответ. Если вспомнит об усилиях Путина отстоять независимое мнение России на международной арене – совсем другое. Да чего далеко ходить – боюсь, ответы одного и того же человека будут разными в зависимости от места наших олимпийцев в общем медальном зачёте!
Выскажу, возможно, полемическое предположение: те из нас, кто ностальгирует по Советскому Союзу, не берут в расчёт массу вещей. Например, что тогда мы пшеницу импортировали, а теперь продаём на экспорт. И уровень жизни, как ни крути, вырос – надо просто честно вспомнить пустые полки магазинов.
Полагаю, тут суть всё-таки в другом. В 1991 году, думая, что обретаем свободу и демократию, мы получили муляжи, оболочки важных слов. И при этом на десятилетие потеряли государство как институт. Разгул бандитизма, торжество хищников и искажённая мораль стали возможны именно поэтому. Не было государства – ни советского, ни российского. Никакого. Был повреждён сам механизм, который и обеспечивает наши общие интересы в противовес эгоистичным. В этом понимании – наш главный урок августа 1991 года.
Айвар Валеев
